Святыни

История икон св. Николая Чудотворца и Божией Матери Одигитрии (Нарвской)

История этих двух особенно почитавшихся в Нарве икон уходит корнями в XVI век.

По русским источникам, взятие Нарвы войсками Ивана Грозного в 1558 году в ходе Ливонской войны сопровождалось чудом.

Как сообщает князь Курбский, в Страстную Пятницу нарвитяне, находившиеся под властью Ливонского ордена, начали обстрел Иван-города, несмотря на заключенное между воюющими сторонами перемирие. «И на самый день, в онь же Господь наш Иисус Христос за человеческий род плотию пострадал, и в той день, ему по силе своей каждый христианин подобяся, страстям его терпит, в посте и воздержании пребывающе, а их милость немцы вельможные и гордые, сами себе новое имя изобретши, нарекшеся евангелики (то есть лютеране. — А. Я.), в начале еще дня того ужравшися и упившися, стреляти на место русское начали и побиша люда немало христианского с женами и детками и пролияша кровь христианскую в такие великие и святые дни: бо беспрестанне били три дни, и на самый день Христова Воскресения не унялися, будучи в премирию, присягами утвержденном».

Ивангородский воевода, не смея без приказа царя начать ответный огонь, послал в Москву гонца. Лишь по его возвращении иванго-родцы приступили к обстрелу Нарвы. Немцы же, «яко отнюдь тому неискусные, жившие множество лет в покою, гордость отложа, абие начата просити премирья, аки на четыре недели, беручи на размышление о подданию места и града».

В этот-то момент в доме нарвского цирюльника Кордта Улькена (Фолькена) и произошел пожар. Псковская летопись повествует об этом так: «Того же лета, Божьим гневом загорелся город немецкий Ругодив, месяца мая 11 день, а сказывают от того: варил чюдин пиво, да образ Чудотворца Николы тот чюдин под котел подкинул, и от того пламень шибся и весь город выгорел, а образ соблюдеся цел. И наши воеводы с Ивангорода Алексей Басманов с товарищи видев ту их гибель, Божиим гневом, и вскоре прешли реку Нарову и, приступив, взяли город; а немец отпустиша и чюдь из града, и туто же нашли Пречистыя Богородицы образ Одигитрия Пятницу и Николин образ в пепелу целы».

Князь Курбский добавляет, что образа эти принадлежали русским купцам. Немцы же, будучи сторонниками лютеранской веры, отрицавшей иконопочитание, найдя образа, принялись кощунствовать: «Сей болван поставлен был купцов ради русских, а нам уже ныне не потребен, придем и истребим его», — сообщает Курбский.

Воскресный день 11 мая 1558 года был безветренным. Искры, выбившиеся из очага, подожгли поначалу лишь крышу дома цирюльника, но в три часа дня «внезапу прииде буря великая и загорелося место так скоро, иже за малый час все место объяло».

Пожар был столь силен, что оборонявшиеся вынуждены были оставить город и укрыться в замке, откуда и были выпущены на волю спустя некоторое время.

«Се такова мзда ругателей, иже употребляют Христов образ, по плоти написан и Родшия Его болваном поганых богов! — резюмировал князь Курбский. Се икономахом (то есть иконоборцам, — А. И.) воздаяние! Абие за четыре годины, або за пять, ото всех отчин и от превысоких палат и домов златописанных лишены и премногих богатств и стяжаний обнажены, со унижением и постыдением и со многою срамотою отойдоша, аки нази: воистину знамение суда, прежде суда, на них изъявлено, да прочие накажутся и убоятся не хулити святыни. Сице первое место немецкое вкупе с градом взято. О образе же оном тогож дня исповедано стратилатам нашим. Егдаж до конца погашен огнь в той нощи, обретен образ Пречистыя в пепле, идеже был ввержен, наутри цел, ничем же не рушен, Божия ради благодати; потом в новосозданнои великой церкви поставлен, поднесь всем зрим».

Нелишним кажется отметить, что пожар произошел в Нарве через день после празднования Православной Церковью памяти перенесения мощей святителя и чудотворца Николая из Мир Ликийских в Бар (1087 г.).

Весть о чудесном взятии города быстро дошла до царя. «Царь и великий князь велел послать архиепископу Пимену из Новгорода Юрьевского архимандрита Варфоломея, да протопопа с дьяконом, а изо Пскова Печерского игумена Корнелия, да святой Троицы протопопа Иллариона с протодиаконом Иваном в Ругодив… и по его государеву указу около града Ивангорода и Ругодива со кресты ходили и молебны пели и церкви свящали и затем образы до Новгорода последовали…»

23 июля, в субботу, иконы привезли в Новгород, но их оказалось уже не две: «…привез из Ругодива, города немецкого, архимандрит Юрьева монастыря иконы: Пречистый образ Одигитрии Пятницы на золоте, да Николин образ; Власей святый, святый Козьма и Дамиан, скорописанные на краске, и встречал их архиепископ со всем собором, со множеством народа и внесоша иконы в церковь Святую Софию и положены быша на налой. Да того же месяца июля 26, вторник, поехал архимандрит юрьевский к Москве, повез иконы те, кои привезли с Ругодива, да игумен Благовещенского монастыря Трифон… А на Москве царь и митрополит со всем святым собором и с боляры и всенародное множество так же встречали у Пятницы Ржевской за городом».

До второй мировой войны образ Одигитрии (с греч. — путеводи-тельницы) хранился в Ивангородской Успенской крепостной церкви. В книге «Лавры, монастыри и храмы на Св. Руси», вышедшей в Петербурге в 1908 году, сообщалось, что на иконе имелась надпись: «1192 года (явная опечатка. — Л. И.) мая 13 дня написан сей кивот к образу Одигитрии Богородицы Тихвинския, повелением Ивангородца Ругодивского (нарвского) жителя Герасима Кондратева, сына Нечаева, православным христианам на поклонение, а родителям своим на поминовение и церкви. А писал многогрешный изограф Гри Ваен Шандин». Далее сообщается, что икона эта по фольге низана была жемчугом; к иконе привешены: сердоликовый крест, шесть крестов с цветными камнями в серебряной оправе, сребро-позлащенная стрела, серебряные ножки, сердце, несколько колец и серег. В 1940 году образ по распоряжению правящего митрополита Таллиннского и всея Эстонии Александра ввиду закрытия Успенского крепостного прихода перемещен был в храм Иверской монашеской общины близ ивангород-ского кладбища.

После 1944 года дальнейшая судьба образа неизвестна.

Образ же св. Николая Чудотворца поместили в северном, Никольском, приделе городского Спасо-Преображенского собора. В феврале сорок четвертого года икону эвакуировали в Таллинн, откуда она вернулась после войны в Нарву. Сейчас он находится в левом приделе Воскресенского собора.

 

История иконы Знамения Божией Матери


Говорят, что на свете нет чудес. Но в этом повествовании предстанет чудо спасения людей по их вере в силу и помощь Божией Матери.

10 декабря 1943 года последний раз Знаменская церковь в Иван-городе отпраздновала свой престольный праздник – Знамения Божией Матери. Посредине храма, убранная цветами, светилась особо чтимая икона Божией Матери. Прихожан собралось немного. Служили епископ Павел (Дмитровский), настоятель храма о. Евгений Яхонтов и протодьякон Юдин, славившийся великолепным басом. Настроение было приподнятое — торжественное. Особенно старались певчие, вкладывавшие душу в свое пение. Сегодня Владыко Павел сам преподнесет певчим памятные жетоны. Но в этой торжественности было и предчувствие надвигающихся грозных событий. Шла война. Фронт приближался и в любой момент мог оказаться здесь. Молились жарко. Кто за любимых близких, сражавшихся на войне, кто за уже положивших душу свою други своя, а кто и за без вести пропавших.

В середине января о. Евгений после всенощного бдения объявил приказ немецкого командования об эвакуации города, закрытии храма и призвал в последний раз помолиться у иконы Знамения Божией Матери.

В Знаменской церкви, как и в других церквах Нарвы, работал дамский кружок, который составляли активные прихожанки. Они занимались благотворительностью и помогали церкви в уборке, украшении храма к праздникам. Поэтому у каждой болело сердце за будущее храма.

Уцелеет ли? Сохранится ли? А главное — всех волновала судьба иконы Знамения Божией Матери. Решено было взять икону с собой.

В последнюю минуту перед уходом из Нарвы члены дамского кружка Александра Николаевна Лукьянова и жена регента Анна Михайловна Пекарева вошли в храм и с трепетом (обе были очень религиозны) достали икону из киота, завернули в чистый платок и унесли с собой.

23 января 1944 года группа нарвитян в 26 человек из взрослых и детей тронулась из Ивангорода в путь. В этой группе объединились несколько семейств: Лукьяновы, Пекаревы, Китшель и сестры Аксеновы. Иван Дмитриевич Пекарев был регент «милостью Божией»; он правил хором Знаменской церкви. Сестры Аксеновы — известные в Нарве певицы. Стоило им собраться вместе, как квартет был готов. Особенно красивый голос был у Елены Петровны, она обычно солировала.

Никому не хотелось уезжать с насиженного места. Дорога не сулила ничего доброго, жаль было маленьких детей, но и ждать более было нельзя. У Лукьяновых была лошадь и дровни. Погрузив на них скарб, пищу и маленьких детей, тронулись в путь. За дровнями шли взрослые, укутанные кто во что (трещал мороз), с рюкзаками за спиной, а кто и с детскими саночками, на которых лежали вещи.

Выходить на шоссейную дорогу было нельзя, так как она была вся запружена военными машинами. Надо было перебраться на противоположный берег Наровы, где жили родственники Лукьяновых и где в земле был вырыт большой погреб, который мог вместить всех.

Под вой снарядов и гул артиллерии благополучно перешли по крепко скованной льдом реке Нарове и вскоре вышли к знакомому месту. Здесь решили заночевать и, быть может, пережить самое страшное время.

Первой внесли в укрытие икону. Когда молились за благополучный переход реки, снаружи начал разыгрываться бой. Было такое чувство, что с ивангородской стороны бьют прямо по нарвскому берегу. Земля гудела, совсем рядом рвались снаряды и шрапнель. Временами бой утихал, и тогда казалось, что Нарва вот-вот сдастся. Выходить из погреба было страшно.

Несколько дней и ночей провели в погребе, боясь показаться на глаза немцам. Бой не утихал, а разгорался все сильнее и сильнее. В какой-то момент все были обнаружены немецким военным, который закричал, угрожая расстрелом и требуя уходить. Было уже поздно, быстро темнело. С большим трудом упросили его позволить остаться только на одну ночь из-за детей. Но как же ужасна была эта ночь! Обстрел города с каждой минутой усиливался. Стоял сплошной гул. Снаряды рвались где-то совсем рядом, казалось, что вот-вот один из них угодит прямо в погреб. Все притаились, ожидая самого страшного.

И тут Александра Николаевна Лукьянова, вспомнив старый народный завет, подошла к иконе, взяла ее в руки и направилась к выходу, за нею поспешила еще одна женщина. Они вышли в кромешный ад. Как же сильны они были духом и верой, что не побоялись в эту минуту обнести иконой погреб, сохранив всех находящихся в нем. Оставшиеся затаили дыхание, думая, что те ушли на верную смерть. Но какова же была всеобщая радость, когда через несколько минут обе вернулись целы и невредимы…

Долго сидели молча. Ожидать второго появления немцев было опасно. К четырем утра бой стал несколько утихать. Решили трогаться в путь. Выйдя из погреба, все онемели от той картины, которая представилась глазам. Земля вокруг погреба была буквально изрыта снарядами, а погреб остался целехонек. Разве это не чудо, подумалось каждому. Тут кто-то вспомнил, что собрались в дорогу без молитвы. Бережно вынули икону; «Царице моя Преблагая…» Пели все — и старые, и молодые, зная, что впереди тяжелый путь. Неожиданно впереди раздался оглушительный взрыв разорвавшегося снаряда; будь они сейчас на том месте, неизвестно, что с ними было бы.

Бой вновь начал набирать силу. Ждать более было нельзя. Под обстрелом двинулись на запад. Кругом все горело, гудело, в воздух летели бревна, камни. С ивангородской стороны шел сильнейший обстрел города. Плутая по заснеженному полю, выбрались к Аувере. Бой остался позади, на берегах Наровы, но тут над головой неожиданно показался бомбовоз. Впереди была лишь каменная стена, к которой все и устремились, ища хоть какого-нибудь укрытия. Некоторое время бомбовоз кружил в небе, проносясь иногда с воем над головой, но вскоре исчез. Воспользовавшись затишьем, двинулись дальше и вышли на большую дорогу. Когда оглянулись, увидели, что над тем местом, откуда ушли, вновь кружил бомбовоз и уже сбрасывал бомбы…

Некоторое время шли по дороге, по которой идти было значительно легче. Но вот послышался гул, который быстро нарастал. По дороге, навстречу обозу, мчался огромный танк «Тигр». Обоз как ветром сдуло с дороги в кювет. На счастье, снегу там намело горы, поэтому никто не пострадал.

И снова началось странствование по заснеженному полю. Наконец вышли на лесную дорогу. Обоз неторопливо двигался вперед, уходя дальше от фронта и приближаясь к Йыхви, но до города было еще далеко. На пути обоз перегнала военная машина, которая неожиданно развернулась и, пристроившись к хвосту обоза, тихонько поползла вместе с ним. Все струхнули. Что бы это значило?

Через минуту все выяснилось: над дорогой появился бомбовоз, который, не обратив внимания на обоз, полетел дальше. Как только самолет скрылся из виду, машина помчалась своей дорогой. По этой дороге тащились долго. Где-то в стороне беспрерывно бомбили. Путники устали, проголодались, мучила жажда.

На пути попался эстонский хутор. Но как нелюбезен оказался его хозяин! Пустить к себе он не может, еды у него нет, а если хотят пить, то пожалуйста — из колодца. Вода была ледяная, но бедняги были и этому рады. Все настолько устали от бессонной ночи, от бесконечного хождения по снежной целине, что просто не находили в себе силы двигаться дальше. Хозяин, удостоверившись в том, что имеет дело не с грабителями, попросил Лукьянова помочь ему зарезать свинью, а взамен милостиво разрешил переночевать в сарае с сеном. Лошадь распрягли и отправили под навес, а сами буквально ринулись в сарай, где тут же упали на сено.

Наутро, помолившись перед иконой, пустились в дорогу. Где-то далеко обоз догнала машина с беженцами из Нарвы. Оказались тут и родственники. Узнав о том, что в обозе икона Знамения Божией Матери, они стали упрашивать остановиться, чтобы помолиться у иконы. На пути был пустой хутор. К нему все и устремились. Внеся икону и чувствуя, что самое страшное позади, с благодарностью возносили свои молитвы. Пропели все, что знали, и закончили молитвой «Царице моя Преблагая…».

Машина с беженцами умчалась в Таллинн. Обоз же, дойдя до Йыхви, разделился: Пекаревы с иконой пошли в Кохтла-Ярве, где была церковь, остальные отправились в Сомпа к родственникам.

В Кохтла-Ярве икона хранилась у Пекаревых. В церкви оставлять ее в ту пору было опасно. Каждую субботу, воскресенье и праздники из Сомпа группа прихожан, влекомая особой силой, спешила к своей Заступнице.

Но вот из Таллинна пришел указ вернуть икону в Нарву. Теплым летним днем, с огромным трудом достав грузовую машину, прихожане Кохтла-Ярвеской церкви со слезами провожали икону в Нарву. Человек двенадцать на машине сопровождали ее до Воскресенского собора.

В Нарве с утра готовились к встрече. Хотели было выйти с Крестным ходом навстречу, но, поскольку время прибытия было неизвестно, от этой мысли отказались. Еще по-летнему ярко светило солнце, когда машину с иконой встретили в Нарве трезвоном. Настоятель собора о. Яков Тимофеев с иконою Николая Чудотворца, клиром и прихожанами (терпеливо ожидавшими с самого утра) вышли ей навстречу.

Бережно приняв икону, под пение молитвы «Царице моя Преблагая…» внесли в храм и отслужили молебен. Провожавшие плакали.

Д. И. Пекарев устроился регентом в Воскресенском соборе, а те, кто пережил эпопею странствия, каждый год приезжали из разных мест в Нарву на праздник иконы Знамения Божией Матери.

Со слов Елены Константиновны Аксеновой-Китшель, живой свидетельницы событий, и написано это повествование.

Р. И. Рацевич

Нарвское Распятие

Одно из серьёзнейших энциклопедических изданий 19 века, словарь Брокгауза и Евфрона, упоминая о Нарве, говорит о главном здании города – древнем Преображенском соборе, а достопримечательностью Нарвы и храма называет большой деревянный крест с резным распятием. Речь идёт о Распятии работы Элерта Тилле, теперь находящемся в Нарвском Воскресенском соборе.

История городского Спасо-Преображенского собора, расположенного когда-то в центре старой Нарвы, совершенно необычна. Вряд ли много христианских культовых зданий за своё существование послужило и католикам, и лютеранам, и православным. Церковь была капитальным сооружением при правлении Ливонского ордена (хроника Ниенштедта, 1604 год). Впервые о создании каменной постройки упоминается в 1442 году. Католический храм был посвящён Деве Марии, интерьер его отличался богатством и роскошью. Во времена Реформации он был разорён и приспособлен для лютеранского богослужения, которое проводилось здесь с начала 16 века до 1704 года. 29 июня 1708 года в присутствии Петра Великого церковь переосвящена в Спасо-Преображенский Православный собор. Такой выбор обусловлен тем, что для победы русских под Нарвой 9 августа 1704 года огромное значение имел обвал накануне в день Преображения бастиона Гонор. Пётр I назвал бастион «Божия брешь», собор же повелел посвятить священному событию, бывшему на Фаворе. Православный собор, бывший потом кафедральным , погиб во время Второй Мировой войны при бомбардировке Нарвы в 1944 году. Развалины снесены в 1950-е годы.

Известно, что триумфальное резное Распятие для лютеранского (немецкого) прихода святого Иоанна Иерусалимского было пожертвовано после большого пожара 1659 года (в 60-е годы). Христос в натуральную величину висит на кресте, имеется также гербовая табличка с тремя колосьями. Это вывезенная в Эстонию работа усердного скульптора по дереву Элерта Тилле, работавшего в основном в Таллинне (позорный столб и др.). Мастер выучился от аристократической Любекской школы начала 17 века, овладел сложными формами выпуклого орнамента, но не привязался к какой-либо одной системе. Тилле – личность наряду с северными европейскими скульпторами Хеннингом, Габриэлем, Гудевертом, Шрёдером и другими. Лучшие его произведения – только им созданные. Авторство Тилле Нарвского Распятия подтверждают сходство с головой на позорном столбе в Таллинне и наличие такого же распятия меньших размеров в Мярьямаа (точно его работа).

Взирая на резное Распятие в Воскресенском соборе, трудно не заметить, что оно отличается полным смысла изображением. Несмотря на толстый слой краски, скрывающий изначальный вариант, видна рука мастера. Полная силы фигура Христа вырезана с характерным для барокко интересом к игре мускул, которые жестко и твёрдо напряжены вокруг тела. Удивительно выполнена широкая костистая голова, вьющиеся пряди волос имеют что-то от рельефного орнамента, лицо отображает мужественно переносимое страдание. Фигура Господа выполнена с анатомической деловитостью, которая скульптурно изолирует образ в пространстве. Нарвское Распятие поражает любого, сталкивающегося с ним, заставляя хоть на мгновение задуматься о Вечности. Ведь некогда Христос простёр на кресте пречистые руки Свои, призывая и приближая к Себе людей, далеко бывших от Бога...

Верующие от первых веков почитают Крест Господень, на котором Христос принёс Себя в жертву, как освящённый прикосновением Его тела и крови. Церковь установила особые праздники в честь Животворящего Креста, купола храмов венчаются им, в каждом из них имеется Святое Распятие.

Православному христианству не свойственно в молитвенной практике употребление статуй и скульптур, приводящее к зрительному «взвешиванию» святых образов. Необычно для православного храма и Распятие работы Тилле. Нарвское предание говорит, что, изметая всё лютеранское (скамейки, книги и прочее) из нарвской церкви, Пётр I обратил внимание на этот крест и сказал: «Распятию быть!» И оно было оставлено в Преображенском соборе и освящено как православное. Многие поколения нарвитян молились перед ним и получали просимое.

Совершенно дикая и в то же время священно-торжественная картина предстала жителям города после бомбардировки 1944 года. Над руинами собора, на фоне всеобщей разрухи, как и прежде на своём месте, одиноко стояло ничем неповреждённое Распятие Иисуса Христа. Не выдержав разрывов бомб и снарядов, рухнула старая нарвская Церковь, а Святыня выстояла.

Через некоторое время крест перенесли в Воскресенский собор, где почитание его не прекращается и по сей день. После Второй Мировой войны традицией было еженедельное пение перед Распятием акафиста (особой торжественной длительной песни). Пожилые прихожане считают крест чудотворным. Священнослужители, бывшие в клире собора в 80-е годы (священник Александр, ныне протоиерей, тогда и.о. настоятеля и другие) передают целый ряд чудесных случаев, произошедших после молитвы перед Распятием в Нарве. Ни один молебен, отслуженный перед ним по просьбе тяжелых рожениц, не был оставлен Всемилостивейшим Господом без ответа: роды разрешались благополучно.

Вот эту достопримечательность, этот памятник деревянной скульптуры, истории и культуры, эту любимую и чтимую всеми Святыню хранит Воскресенский собор – Нарвское Распятие.

Священник Николай Терентьев